О_о"

суббота, 31 января 2009

20:22

маленькая неуклюжая панда

Корнелия -___-" (20:19:47 31/01/2009)
оуу.. мило. хотя нет, просто в твоем стиле

В общем-то, идея была другая, но мои тексты редко меян слушаются, предпочитая писаться сами по себе...

читать дальшеПеред ним стоит тоненькая и какая-то неземная девушка, в тяжелом бархатном платье и с большими темными глазами на побелевшем лице. Красивая, с длинной копной светлых вьющихся волос, испуганно прикрывающая лицо веером.
Ее страх похож на мед. Гилберт только усмехается, срывая розу с ближайшего куста и, не обращая внимания на шипы, протягивает ее девушки:
- Фройляйн Катерина?..
Ну, какая другая посмеет еще быть тут, когда Пруссия и Австрия спорят? Панни Краса, кто же еще. На молодого олененка похожа, та же жертвенность в огромных глазах.
- Я, - Чехия резко закрыла веер. – Что вас привело сюда, пан Байлшмидт?
Сильной пытается казаться, храброй. А ведь времена, когда девчонка командовала громадной империей прошли, теперь ей самой помыкают и все время используют… Катерина страдает. Сжимает зубы, и терпит. Гооордая.
Красивая, безумно. У Гилберта едва дыхание не захватывает, сразу дикая, непонятная то ли ревность, то ли ярость поднимается. И еще зависть, потому что Родерик, этот… Прибрал всю красоту к рукам, и вот только разве что в войну и увидишь. А в войну ведь ему некогда совершенно…
- Фройляйн, позвольте пригласить вас на танец?
Пруссия улыбается, нагло, хищно и довольно. Нет уж, такую девушку он пропускать не готов. Да еще если и Австрия тут…
- Зачем вам это, пан?
Она молоденькая еще совсем, лет пятнадцать-шестнадцать на вид. Морщится от боли, когда Гилберт сжимает ее в объятиях, пропуская танец, целует – грубо и настойчиво, а в глазах у Катерины – только страх и какое-то отвращение.
- Вы так прекрасны…
Если бы у него было время и возможность разобраться во всех хитросплетениях этого чертового бархатного платья, то все было бы иначе, наверное. И если бы Родерик внезапно не нарисовался в этом саду…
- Что ты тут делаешь?
Прекрасная фройляйн позабыта как факт, остается только как предлог. Ее бесцеремонно отталкивают, девушка падает на землю, вскрикивая от боли. Мужчинам уже не до нее, у них вообще-то дележ земель, война за австрийское наследство, как скажут позже. После все расползаются, как побитые псы, а панни Катерина баюкает сломанную руку, проклиная про себя мужчин и их глупые войны, чертовы амбиции и невозможное самомнение.

Кегсик, прости меня :beg: